Посмотри, какой прекрасный мир получился после Регнарека! (с)
Из разрушенного заповедника выбрались уже на рассвете. Тартеваль шагала впереди. Баск точно знал, что ее страшно шатает - крюк свиночеловека распорол дикарке бок, и только чудом не задел (а может, и задел, но это знала только бинтовавшая ее Озмонт) легкое. Но дикарка держалась, и всеми силами подбадривала остальных. Ее крик: "Смотрите на меня. Вы все выживете, ВСЕ, ясно!?" все еще стоял в ушах.
Они выжили.
Вот только...

Они выжили.
Вот только...

- Можно задать тебе личный вопрос?
- Хочешь узнать, нравятся ли мне розовые тентаклиевые ромашки? Шучу. Спрашивай, я отвечу, если это будет в моих силах.
- Вряд ли это можно назвать живностью. В нашем обычном понимании оно не живое. Оно может принимать различные формы в нашем мире, но наиболее целесообразной считает форму существа с восемнадцатью щупальцами. Я... не могу назвать его другом, но у нас с ним что-то вроде соглашения.
- Ну, что же, - неожиданно оживился он. - Уверен, все вместе мы с этим справимся, после Подземелья-то!
Его глаза хитро блеснули.
- Да ладно, пусть растут. Они же не виноваты, что их посадила ведьма. И сами по себе никому вреда не приносят. Мне почему-то... жаль их губить.
Последнюю фразу он произнес очень тихо, словно задумавшись.
- Ну... - он слегка смутился (который уже раз за утро? Определенно, ему пора начать воспринимать происходящее проще), глядя чародею в глаза. - Им нас едва ли жалко, но если хочешь - мы не будем их трогать.
Но в результате он быстрым движением что-то смахнул с его волос и мягко улыбнулся:
- Листочки. В волосах застряли.
Макушка хранила теплое прикосновение.
В городе их встретили... прохладно. Похоже, вся слава вчера досталась Тартеваль и Озмонт. Ватто даже почувствовал укол ревности - ведь они сражались наравне, а Поншардон и вовсе пострадал больше всех. Однако, героем все же стал тот, кто разбудил вечерние улицы боевым кличем, и в чьих руках красовалась отрубленная ведьмина голова.
... - Наш невелик улов, но он чего-то стоит, - довольно заявила Круэль, убирая увеличительную линзу в карман и демонстрируя Баску ожерелье из тяжелых золотых колец. - В новый поход мы славно запасемся, вернуться чтоб со славою домой!
- Слава - сомнительная ценность. Народ, который сегодня тебя превозносит, завтра найдет себе новых героев. Важно лишь то, что ты сам знаешь о себе. Важно быть достойным в собственных глазах и чистым перед собственной совестью. Я пришел сюда, чтобы помочь освободить город от нечисти. А героем меня никогда не считали, особенно те, кто видел меня в другом облике.
Закончив свою небольшую философскую тираду столь неожиданным образом, он мрачно усмехнулся. Плеснул себе эля и задумчиво уставился в окно.
Она стояла довольно близко - Баск мог почуять, наверняка чуял сладкий запах сандала от ее одежды и волос. На миг она потупила взгляд - и снова лукаво взглянула на него исподлобья.
- Могу даже показать, - медленно сказал он, глубоко вдыхая ее аромат. - Это отличное заведение, и мы можем сходить туда вместе. Когда вернемся в город.
Над ухом что-то просвистело, как пуля, и каленая игла уколола Ватто в щеку. Зашипев, рыцарь схватился за лицо. Ладонь защекотали слюдяные крылья комара.
Комара размером с воробушка.
От вопля Ватто звякнули окна.
- Тебя укусила одна из этих тварей? - нахмурился маг. - Здесь творится что-то неладное. И кажется, я догадываюсь, что именно.
Он быстро произнес охранное заклинание, и мошкару словно отодвинула невидимая стена; но лицо чародея мрачнело с каждой секундой.
- Долго их это не удержит.
В казарме, в общем зале, яблоку негде было упасть - оставшиеся в живых после бесконечных вылазок старички, которых можно было опознать по цинично-усталым лицам и особенно хорошим доспехам, хорохорящиеся новички, и одна усталая Магни, которая, чтобы ее было слышно всем, просто залезла на стол и теперь сидела, по-турецки скрести ноги, и время от времени рявкала на ожесточенно спорящий народ.
- О, и вы тут. А где Баск и Круэль? - она повернулась к ним, и прищелкнула языком. - О боги, Ватто, что с лицом - тебя тентакул поцеловал?