Как Краци-молодец сам от себя бегал.

Отделаться от старой памяти не так сложно, как кажется. Главное, попытаться... Крациус бросает печальный взгляд на сводчатые крыши и острый храмовый шпиль Брумы и пришпоривает лошаденку, направляя ее на север. Дорога в Джерол неуловимо изменилась, но Краци старается этого не замечать. Едет все равно не по пропавшим ориентирам, а на каком-то странном шестом чувстве, которое, верно, ведет почтарей к родной голубятне.
пытаюсь быть поэтичен...Очередная новая жизнь, кажется, кончится бесславно. Ну или не совсем бесславно: в Хелген, что на границе Скайрима с Сиродилом, его везут связанного и, скорее всего, казнить. В компании несостоявшегося короля с кляпом в зубах, состоявшегося конокрада и дружелюбно настроенного повстанца с прозрачными глазами и синим пледом на плечах. О человеке по имени Ульфрик Буревестник, тем более ярле Виндхельма Краци не слышал - а вроде, не так давно еще мог назвать горную крепость своим домом. Не слишком приветливым, но все же домом. Лет семь-восемь, для Краци обернувшихся стылой вечностью.
- Какой сейчас год? - спрашивает он Хадвара. Тот называет. Челюсть бретона звонко стукается о дощатое дно телеги.
Молчит он до самого Хелгена. А потом его спасает дракон, и Краци перестает удивляться.
Когда еще начинать новую жизнь, если не двести лет спустя?
...Память настигает его совершенно неожиданно и в самом неподходящем для этого месте. В шумном и развеселом Йоррваскре - родном доме Соратников, скайримских развеселых наймитов - в общем зале катаются двое, сцепившись в комок, как влюбленные. Если, конечно, бывают влюбленные, так страстно старающиеся друг друга прикончить.
- Атис и Ньяда, - поясняет рыжеволосая Охотница с закрашенными зеленым следами когтей на лице. Интересно, в Скайриме тоже изобрели зеленку? Вроде такая трава в Тамриэле не росла. - Они все время так...
В конце концов данмера раскатывает по коврику некрасивая, неприятная женщина с грубым лицом и в кожаном шлеме, и уходит в нижние комнаты. Атис - с рыжим хвостиком жестких волос, жилистыми плечами, едва прикрытыми сыромятным доспехом, встает на ноги, сплевывает кровь из рассеченной десны. У здешнего, скайримского Атиса нос картофелиной и кустистые брови. И бородка.
Он охотно показывает Краци пару приемов обращения с клинком - а Братец не мог даже ровно в руке его удержать! - упоминает, что сам он с пепельных пустошей, в которые, впрочем, весь Морровинд превратился, когда Министерство Правды навернулось на Вивек.
Краци слушает, раскрыв рот - несмотря на зарок, челюсть у него так с самого Хелгена и волочится. Он многое пропустил, а серокожий беженец явно любит благодарных слушателей.
Хвала Девяти - многие норды одобрительно ухмыляются, когда Краци так заговаривается - сходство двух Атисов поверхностно. Имя и треугольнички боевой раскраски, да и то - эшлендский рыцарь рисовал их красным, а не белым. И выглядело у него органичнее.
...Второе воспоминание - жгучее, как пощечина - настигает его в Виндхельме, в Зимнем Квартале, - он же Серый, он же данмерская нора. "Подержанные товары Са..." - кого?!! - "Садри". Звучит как Сарет. Выглядит, кстати, так же. У этого тоже босмеры в роду побывали? К счастью, у этого - не карие глаза. Алые, как положено породистому данмеру.
Ревин Садри (это матрица! - говаривал хозяин заваленного пеплом дома; скоро Краци сам поймет тайный смысл этих слов)подчеркнуто внимательно отсчитывает сдачу, несколько раз упоминает, что торгует ТОЛЬКО "чистым" товаром (а Рел якшался с каджитами. Это поверхностное сходство, повторял бретон про себя). Неподдельно смущается, прося его вернуть явно краденое кольцо. И широко, знакомо улыбается, увидев у Крациуса Амулет Мары.
...В себя от панического бегства Краци приходит только - догадайтесь где? - в палатке каджитского каравана. Ноги сами нашли дорогу туда, где его молочный брат Куа'Дар расставлял шатры, а после него - еще кто-то, и еще, и еще... Седой кэтей-ратх смотрит на него с любопытством философа, подперев лапой пушистую щеку.
- Бретонец сдурел? - ласково интересуется он. Закашлявшись, Краци на ломаном Та'Агра произносит: "Пожалуй, что так". На прощание ему желают теплых песков на простынь: в этом седой каджит напоминает Куа'Дара. Видел бы он молочного братца... Интересно, в каких песках лежат теперь его кости?
...Отдыха Краци ищет на другом краю Скайрима, куда приходится продираться с боем:одетые в драный мех дикари, похожие на бретонцев, периодически пытаются с ними разделаться, польстившись, наверное, на расшитый дублет Краци. У них не получается, конечно: слишком бретону дорог дублет. Очень помогает Стенвар, нанятый когда-то в Виндхельме, хотя за его нытье хочется настучать по бритому черепу. В Душник-Йале их неохотно, но принимают: Крациус подносит вождю Бургуку весьма дорогие перчатки... Стенвар тихонько ноет, что проще было заночевать в Маркарте или набить вождю морду. Бретон грозит набить морду самому Стенвару и идет знакомиться с населением.
У вождя штук пять красивых жен (ну, насколько можно назвать красивой клыкастую зеленую бабу на голову выше тебя), дружелюбная мамаша и три унылых брата. Самый унылый из них, Горбаш, старается не поворачиваться к Крациусу правым боком и вздыхает, что был таким же приключенцем... Краци чуть не заканчивает избитой шуткой про колено, но Стенвар далеко, а получить в рыло железным щитом неохота. Они долго разговаривают, пока Горбаш мочалит тренировочную куклу. Орк с нежностью вспоминает свои приключения. Бретона передергивает равно от хороших и дурных воспоминаний, но в остальном они похожи: память никак не желает их отпускать. Как-то неудивительно, что утром Стенвар, с нарочито безмятежным видом, отчаливает на запад, в Маркарт, чтобы сесть на обоз до Виндхельма, а Краци и Горбаш весело топают на восток.
Ближе к "Гнезду Ветров", заброшенной двемерской башенке, память куда-то девается. Орк все время молчит, но по лицу его, в полуслепом взгляде чувствуется, что все вокруг - солнечные блики на скалах, стылый горный ветер, шорох колючей травы и горький запах горноцвета - вселяют в него почти детский восторг. Для него все ново, и это настроение передается и Краци.
Вечереет. Матрас на каменной кровати в "Гнезде" сотни лет как истлел, и на него стелят две шкуры да оба спальника. Тени прошлого разбегаются, пугаясь орочьего храпа, и только неизменный кроваво-алый Массер игриво показывает в окно алый бочок. Каменный холод все равно пробирается, и Крациус жмется к боку спящего орка. Горбаш во сне подгребает его в охапку.
...Когда ты носишь Амулет Мары, очень много находится охотников излечить тебя от душевных ран. Хороший нордский обычай. Вождь Бургук на церемонии не сводит с Крациуса глаз и машинально гладит рукоять топора, но натыкается на насмешливый взгляд Атиса. Со стороны Краци на церемонии трое: Стенвар с таким видом, будто поцеловал хоркера, безмятежно улыбающийся Садри, да тихо ржущий Атис. Сейчас, в полумраке, они невероятно похожи на тех потомков беглой эшлендерки, что прочно занимали в сердце бретона свое место, а вот из памяти их образы стирались, придавая им еще большее сходство. Краци оборачивается на супруга. Тот старается улыбнуться. Клыки у него с палец, выглядит устрашающе. А целоваться, кстати, почти не мешает.
...Последняя память встречает жалобным скулежем на дороге в Ларгашбур - заночевать Горбаш предлагает там. Мохнатая черная собака стоит в круге выжженной травы и тычется носом в стылый и местами подгоревший труп как будто бы альтмера. Выглядит неаппетитно, но собака не отходит от него: лижет в лицо, скулит и изредка начинает выть. Подбегает к Крациусу, тявкает, тянет за подол.
Альтмера закапывают, молят Аркея призреть невезучего чародея - в сумке его находят пару свитков "огненного плаща", которые Горбаш советует закопать вместе с владельцем, - бросают собаке кость, идут дальше. Оглянувшись через полмили, Крациус натыкается на прозрачный серый взгляд. Пес идет следом, тащит кость в зубах
- Хочешь с нами? Ну пойдем. Только без фокусов, я женатый человек, - говорит бретон. Собака смотрит на него, как на придурка, и принимается выскребывать блох. Последний из призраков Краци тает в медовом рифтенском воздухе.
Если бы не ладонь Горбаша, сжимающая его руку, Финн бы взлетел.